Кинофестиваль – мероприятие проходящее в рамках моего персонально проекта.
В этом году наша школа празднует свое 60-летие, и к этой памятной дате я решила посвятить кинофестиваль нашей школе. Темы всех роликов, которые будут снимать дети, посвящены нашей школе и её отдельным областям, чтобы дети узнали как можно больше о своей школе и поделились этим со своими друзьями и одноклассниками.
После открытия кинофестиваля прошел мастер-класс «разговор с профессионалом», на котором дети смогли поподробнее узнать о профессиях в киносфере.
Сейчас идет процесс создания ролика, во время которого дети сами снимают, берут интервью, озвучивают и монтируют свои работы.
15 февраля пройдет закрытие кинофестиваля, на котором мы посмотрим все ролики, и жюри даст свои комментарии, чтобы дети могли развивать свой навык и учиться на ошибках.
Желаем им удачи!
Лиза Фокина
Мероприятие посетила актриса театра и кино, которую многие из вас, наверняка, знают. Ольга Медынич сыграла в фильмах «Медное солнце», «Жизнь впереди», «Конверт», в сериале «Светофор» и во многом другом! Мы поговорили и с ней и задали несколько вопросов:
Корреспондент (К): Здравствуйте, расскажите, пожалуйста, кто для вас актер?
Ольга (О): Что для меня значит это слово? Ну, наверное, как и любой человек, связанный с творческой профессией, это проводник. Я не верю, что мы последняя инстанция на этой планете, и поэтому это какой-то проводник информации и энергии, которая доходит до зрителя, так или иначе. Мы — проводники. Поэтому талант как есть, так его могут и отобрать. Если ты будешь считать, что это твое личное, будешь присваивать его себе, то так же легко ты его можешь потерять.
К: Чем отличается театр и кино?
О: Меня часто спрашивают, что я больше люблю: театр или кино. То же самое можно сказать о том, кого ты больше любишь: маму или папу. Это две абсолютно разные инстанции, их сравнивать вообще нельзя. Это разный мир, разные системы работы. Театр — обмен энергии, когда ты выходишь, и спектакль удается. Говорят, театр — это наркотик, это сумасшествие, когда ты понимаешь, что владеешь этими людьми здесь и сейчас, ты держишь зал, управляешь их мыслями в данный момент. Кино — другая история, там тоже есть своя магия. Снимаешься в разных наборах сцен, а потом смотришь на фильм. Так что, это настолько непохожие две системы, что сказать, что я больше люблю, я честно не могу. Я люблю хороший театр и хорошее кино, так как мы все знаем, что бывает и плохой театр и плохое, отвратительное кино.
К: Как вы относитесь к российскому кино?
О: Сейчас лучше. Было время, лет десять назад, когда его вообще не было, мне кажется. Сейчас постепенно начали появляться какие-то даже сериалы, вот последние, например: «Домашний арест», «Звоните ДиКаприо!», «Обычная женщина» — они выходят на прекрасном уровне! Потому что, если раньше большой режиссер не брался за сериалы, сейчас в эту сферу пришли люди, талантливые, из большого кино. И они снимают сериал как многосерийный художественный фильм, как и должно быть, а не быстро-быстро, одной левой. Вот в чем кайф. Я считаю, что российское кино делает огромнейшие шаги, это круто! Конечно, нам не надо прыгать в Голливуд, потому что мы его никогда не догоним. Посмотрите «Аквамена», там он даже технически дурдом просто! Это все, это космос, что они творят: как они рисуют графику, как они придумывают это все! Нам и не надо туда. Мне кажется, наша история — психологическое кино, как и психологический театр. Это наша фишка всегда была, русская.
К: У вас есть любимый российский фильм?
О: Я очень люблю, допустим, Звягинцева. Его «Левиафан» мне очень нравится. Мне нравится «Русалка» Меликян. Недавно посмотрела фильм, мальчику двадцать с чем-то лет, снял фильм «Кислота», мне очень понравился этот фильм. Ну, что еще из российского…«Аритмия» мне понравилась. То есть, есть они, я даже не хочу тебе все перечислять, потому что они как вспышки. У нас сразу в театральном мире начинается «Ты видел, видел? Видел, как это круто?», все начинают перезваниваться, шуметь, появляется фон. Это очень круто, потому что раньше фона не было. Говорили «Видел, вот это фуфло сняли?», а сейчас радуются за победы, потому что это прям хорошо.
К: Как вы относитесь к современному театру?
О: Я давно там не была, честно тебе скажу. Я боюсь. Я что-то перестала ходить в театр, перестало хватать времени на это, и только по очень большой рекомендации друзей. Потому что если я прихожу на плохой спектакль, я выхожу мертвой. Меня выносит, ведь я сижу там и играю за всех. А если это плохо, я надрываюсь. Я просто ухожу с больной головой и еще месяц потом не могу отойти. Я люблю разные формы, но все же мне не нравится, когда на сцене стоит один стул, пять голых мужиков, и все в кровище. Я не люблю театр, в котором режиссер все напридумывал, и ты ничего не понимаешь. Мне нужна история, мне нужен герой, мне нужен артист в театре, я хочу видеть глаза, хочу читать его мысли. А когда все это в совокупности, то это вообще круто.
К: У вас есть какой-то особый взгляд на фильмы или спектакли?
О: Самое крутое, когда я не вижу ничего, когда я — просто зритель. Это восторг! Я очень люблю и кино, я постоянно смотрю практически все премьеры. И я понимаю, что когда ты сидишь и ловишь себя на мысли, что ты вообще не смотришь на то, как это сделано, как он играет, а просто смотришь — это очень круто. Я люблю все жанры: я люблю и мультики, я люблю и с попкорном посмотреть «Аквамена», я люблю «Человека-паука». Я всеядная абсолютно, я понимаю, что кино может быть просто развлекательным попкорном, когда будет радоваться только глаз, и никакую душу это не тронет.
К: Вы переехали из Петербурга в Москву, некоторое время работав там. Отличаются как-то театры Москвы и Питера? Почему выбрали Москву?
О: Деньги. Все деньги в Москве, в Питере нет денег совсем. Вообще разница между Москвой и Петербургом — отсутствие денег в последнем, к сожалению. В Москве все продюсеры, все крупные компании — там только филиалы. Ритм там тоже другой. Я живу с ощущением того, что мне мало 24 часа в сутки, а в Питере 24 — даже перебор, можно вообще не торопиться. А я не могу так, у меня ритм другой, бешеный внутри. Мне надо куда-то рвать, куда-то бежать и 50 дел за день сделать.
К: В интервью Дудю Александр Петров сказал, что хочет получить Оскар. У вас есть такая мечта?
О: Нет. Знаешь, я рефлексировала лет пять назад о том, что я снимаюсь не в тех фильмах, играю не те роли. Перестала это делать. Я для себя поняла, что жизнь куда больше кино и театра, жизнь на этом не заканчивается, не зацикливается. Надо жить здесь и сейчас. Как говорила Алиса Бруновна Фрейдлих: «Единственное о чем я жалею — на протяжении всей своей жизни я думала, что все впереди». Когда я это прочитала, меня просто вынесло. Потому что мы всегда живем где-то там и забываем о том, что здесь. Надо радоваться сегодня, ведь никогда не знаешь, что будет завтра. И поэтому думать «Я бы хотела…» я сейчас перестала. И, знаешь, самое интересное, что когда перестаешь «циклиться» на каких-то вещах, оно само появляется: появляются крутые проекты, которые не ждешь, не бегаешь, не просишь. Радуешься, живешь, и оно как-то само подтягивается. К энергии подтягивается энергия. Вот и все: деньги к деньгам, энергия к энергии.
К: Какой проект, в котором вы работали, запомнился?
О: Мне очень в душу запал проект, выпущенный недавно, «Медное солнце». Сам процесс съемочный, отношение режиссера, отношения партнеров друг с другом. Все было залито светом, мы снимали в Узбекистане, это была огромная любовь, прекрасный партнер, Владимир Львович (Машков). И как-то у меня там сжималось постоянно сердце, даже когда сейчас смотрю фильм. Потому что я играла про родителей: мой папа был военным, мама выглядела примерно, как и я, когда ей было столько же лет. И как раз, когда развалился Союз, я помню, как они боялись, что начнется война. И я помню это чувство тревоги дома, поэтому я и играла про родителей, поэтому у меня такой трепет к этому фильму.
К: В одном своем интервью вы сказали, что в актерской академии расшатывают психику. Зачем и как это делают?
О: Это не секрет. Ты должен быть свободен. Мы все родились стыдливыми людьми, это нормально, это инстинкт самосохранения. И расшатать нужно для того, чтобы открыть свое сердце, душу и так далее. Очень легко выпендриваться, ну ты сам, наверное, знаешь по себе. Легко что-то такое сказать, а искренне заплакать перед миллионом человек в кино, в театре очень трудно, потому что у нас очень много внутри комплексов, зажимов, стыда, и стеснительности. И расшатывают психику для того, чтобы ты был мягкий внутри, чтобы тебе было все равно. Чтобы ты мог по хлопку плакать, по хлопку смеяться, это тренинг, чтобы твое тело стало расслабленным. И без всяких зажимов, без никого-ничего, чтобы ты был подвижен внутри. Это так и называется — внутренняя подвижность.
К: То есть, психику расшатывают разными тренингами?
О: Да, один из тренингов, как я уже сказала, — плакать или смеяться по хлопку. Также мы делали какие-то обнаженные вещи, потому что мы стеснялись своего тела и решили взбунтоваться, сделать вот такой вот этюд и показать, что мы не стесняемся. Это постоянная ломка твоих страхов личных, твоих каких-то неудобных вещей. К тому же возраст такой нежный: пацаны, девчонки — вместе все в одной каморке переодеваются. Первый курс все стеснялись. Через год ты можешь голый стоять, зайдет однокурсник и ему все равно. Возьмет свои вещи «На обед пойдешь?» «-Не» и все. Ты свободен становишься от этого всего, это же так круто!
К: Сложно было влиться в киноиндустрию?
О: Ой, профессия очень зависимая. Огромное количество трагических судеб у людей. Мужики вообще спиваются, им от безуспешности еще хуже, чем нам. Мы все же оправдываем свое существование детьми, а мужчины не могут ничем оправдать. Для них дети — не победа, как правило, для них это нормально. Поэтому очень трагические судьбы, очень! Потому что не могут себе объяснить, почему в институте тебе говорят «Ты крутой! Ты талантливый!», а выпустился и никому ты не нужен. Это трагедия. Выпускается 3000 человек, или сколько там, а снимаются лишь немногие.
К: А конкуренция есть внутри театра?
О: Знаешь, я вообще очень спокойна. Мне часто говорят, что я недоактриса в том плане, что я не борюсь за роли. Ты же знаешь, есть такое мнение, что актрисы подкладывают друг другу что-то. Я никогда этим не занималась, никогда, я даже отдавала свои роли. У меня есть такое твердое убеждение «Титры пишут на небесах». Моя роль от меня никуда не денется, а не моя мне не нужна. И я ни с кем не борюсь, кроме себя, я никого не обвиняю в своих неудачах. Я никогда не говорила, когда долгое время не снималась «Вот продюсеры гады, меня не стали снимать». Значит, не доросла, надо, значит, заняться самообразованием, почитать книжки, может, я туповата. К себе претензии, почему тебя не снимают так долго? Что такого? Может, надо похудеть, поднакачаться. А когда ты сидишь и ноешь, у тебя ничего не будет. И надо всегда благодарным быть, за все!
К: У вас в Инстаграме два миллиона подписчиков, есть какое-то особое чувство от понимания того, что стольким людям вы интересны?
О: Я, конечно, рада, что у меня есть эти два миллиона. Ни для кого не секрет, что Инстаграм — отдельная рекламная площадка, где ты рекламируешь продукты за деньги, во-первых, ты рекламируешь себя как актрису Ольгу Медынич — ты вообще все рекламируешь. Инстаграм это прекрасный источник дополнительного дохода. И еще Инстаграм познакомил меня с режиссерами. Они по моим видео видят, что во мне нет стеснения, нет страха выглядеть дурой в чьих-то глазах, нет страха выглядеть некрасивой. А ведь многие артистки бояться быть некрасивыми, бояться стареть, бояться быть смешными, глупыми. Поэтому сначала многие артисты на меня косо смотрели, но потом поняли, что я все равно буду снимать и смирились. Вот когда мы росли, у нас вообще ничего не было, а сейчас! Танцуешь? Просто придумав форму, выкладывай. Ты поешь? Опять же придумай форму, выкладывай. Ты рисуешь картины?… Это такое самовыражение, а кому нечем самовыразиться, тот выкладывает какую-то фигню. Для тех, кто обладает чем-то, это так круто, что теперь можно поделиться этим. Но очень многие стесняются. У меня есть девчонка знакомая, занимается конным спортом, очень крутая. Я у нее спрашиваю, почему ты это не выкладываешь? «Я стесняюсь». То есть ездить на лошадях ты не стесняешься, а выложить это стесняешься? Где логика? Мне кажется, надо, это самореализация.
К: Спасибо вам большое!
Медиапортал 